Назревает конфликт: как подстраховаться?
Где хранится ключ от ворот или о пользе дружбы с регистратором
Национальный депозитарий
Ранняя профилактика
Кто хозяин ключа?
Построение оборонительной стратегии
О пользе общепрофилактических мероприятий
При всем многообразии явление российского корпоративного конфликта несет в себе много общих особенностей. Более того, можно говорить о некоей унификации тактики нынешних акционерных войн. На определенных этапах развития нашей весьма несовершенной переходной экономики агрессивной бизнес-практикой используются определенные наборы приемов для достижения целей. Естественно, в противовес должны формироваться и соответствующие эффективные методы профилактики и обороны. На них и стоит обратить внимание.
При исследовании форм и методов предотвращения и локализации отечественных корпоративных противостояний сделаем акцент на способах защиты от бизнес-пиратства. Данный ("оборонительный") аспект темы считаем более уместным не только с правовой, но и с "общегуманистической" точки зрения. Что касается диверсионно-подрывных технологий в корпоративной практике, то вряд ли они нуждаются в популяризации: судя по мрачной динамике развития процесса, их подробное описание можно скоро будет найти в Интернете на общедоступных сайтах.
Переходя к частным вопросам, нельзя не заметить одной поразительно простой и универсальной корпоративно-правовой и корпоративно-управленческой закономерности. В основе стабильной предпринимательской деятельности всегда лежит Его Величество Компромисс. Вынужденный или естественный. Осознанный или подсознательный. Большой и малый. Положим, между законодателем и объектом его творчества - гражданским обществом. Между публичным правоприменителем и субъектами гражданского общества, обращающимися, скажем, за судебной защитой. Между теневыми и легальными способами осуществления бизнеса. Между работодателем и работником. Между фискальными службами и налогоплательщиком.
Перечень компромиссов при осуществлении предпринимательской деятельности, несомненно, можно продолжить. В нашем же случае - это некий баланс сил между акционерами данного общества, с одной стороны, и компромисс между его топ-менеджерами и акционерами, с другой. Именно компромисс, поскольку идиллии почти никогда не бывает. Жесткий, насильственный выход из указанных корпоративных компромиссов или ломка существующего компромисса извне - это и есть в самом простом измерении корпоративный конфликт. Напротив, укрепление, порой, даже культивирование означенного параллелограмма сил есть универсальное средство профилактики корпоративного конфликта, а реконструкция компромисса на прежнем или новом уровне - естественный способ выхода из корпоративной войны.
Укажем на четыре основных блока такого противостояния сил в акционерном обществе. Дополнительно при этом заметив, что заимствование из физики термина "сила" в данном случае можно считать достаточно удачным, поскольку пропаганда банального "корпоративного пацифизма" при всей склонности автора к компромиссам вообще была бы абсолютно неуместной ни с профессиональной ни с прагматической позиций.
Где хранится ключ от ворот
или о пользе дружбы с регистратором
Речь тут идет не только о необходимости регулярного мониторинга собственного реестра акционеров эмитентом (и, в конечном счете, мажоритарным акционером), но и об отслеживании, так сказать, внутренней ситуации в компании, ведущей и хранящей реестр акционеров. Хоть в чем-то времена меняются к лучшему: норма ч.2 ст.28 ФЗ "О рынке ценных бумаг" стала своего рода максимой инвестиционной практики, а уровень доверия бизнес-сообщества к эмитентам, ведущим реестр самостоятельно, изменяется по принципу "чем дальше, тем меньше".
В интересующем нас аспекте проблемы становится очевидным и крайне актуальным еще один (наряду с гонорарными амбициями регистратора, местом в рейтингах и т.п.) критерий доверия регистратору - профессионализм его поведения в корпоративных конфликтах. Идеальная тактика данного профучастника - абсолютный нейтралитет. Увы, он остается для отечественных акционеров и эмитентов вожделенной и совершенно недостижимой в условиях "незавершенности судебной реформы" мечтой.
Ведение корпоративных войн с помощью заведомо неправосудных судебных актов - мрачная реальность, от которой не стоит отмахиваться ни ассоциациям профучастников рынка ценных бумаг, ни ФКЦБ России, ни высшим судебным инстанциям.
Невзирая на усилия теоретиков, в правоприменительной практике так и не решен набивший оскомину вопрос: что имеет приоритетную силу - запрет или обязание (положим, осуществить определенные действия)? Скажем, представить список участников собрания акционеров определенному акционеру - инициатору внеочередного собрания в порядке ст.51 и п.8 ст.55 ФЗ "Об акционерных обществах", исполнить функции счетной комиссии в порядке п.1 ст.56 указанного Закона, предоставить сведения из реестра, приостановить осуществление операций по всем лицевым счетам и т.п. А отвечать на него с завидной для других сфер жизни регулярностью приходится должностным лицам регистраторов, к которым обращаются судебные приставы-исполнители с постановлениями о возбуждении исполнительного производства, выражающие подчас диаметрально противоположную волю соответствующей конфликтующей стороны.
Порой кажется, что разрешение сформулированной дилеммы теорией права и наукой управления нынче уж и не так важно: нужен понятный и принимаемый правосознанием и профессиональным опытом регистратора, эмитента и, конечно, акционеров критерий. Положим, коль скоро обязание "уже исполняется", запрет, подоспевший позднее, неисполним ("кто не успел, тот Е"). Последствия: отказ регистратора "судебным приставам с запретом" - составление акта службой судебных приставов - издание ССП соответствующего постановления - санкции в отношении регистратора как должника по производству не применяются, неуспевшая сторона конфликта "сама виновата".
Не безупречно? Возможно. Но, по крайней мере, внятно... Или принцип "запрет всегда выше обязания". Жестко? Не универсально? Согласны. Но тоже критерий. Пусть, в конце концов, будет установлен набор критериев реагирования на взаимоисключающие судебные акты и требования их принудительного исполнения. Речь просто идет о том, что нельзя играть без правил. Ведь нынче приходится все-таки, придумывая правила на ходу.
Можно ли считать выражение регистратором активной правовой позиции в арбитражном процессе, где схлестнулись враждующие собственники акционерной компании, проявлением его профессиональной добросовестности? С формальных позиций даже сама постановка вопроса является крамольной: по АПК РФ третье лицо, которым чаще в таких ситуациях и выступает регистратор, конечно же, может и должно пользоваться всеми своими процессуальными правами, обозначая, естественно, и материально-правовое видение существа проблемы.
Однако с профессионально-этических позиций ответ, как ни странно, должен быть дан с точностью до наоборот. Идеальной демонстрацией нейтралитета выступает, конечно же, подача регистратором через канцелярию суда ходатайства о рассмотрении спора в его отсутствие. К сожалению, с этим не все согласны.
Эти примеры доказывают сложность выбора поведения регистратора в конфликтных обстоятельствах. Пока его приходится делать экспертам и руководителям каждого регистратора в отдельности. Они поставлены в такие условия законом и стандартами осуществления своей деятельности.
В этом отношении следует признать своеобразным прорывом инициативу ассоциации регистраторов и депозитариев ПАРТАД, специалисты которой сформулировали ключевые и при этом видимые регистратору признаки корпоративного конфликта эмитента, реестр которого ведет член этой профорганизации, с последующими намерениями разработать и передать своим членам рекомендации по избранию правильной тактики поведения в случае эскалации корпоративного конфликта.
По нашему мнению, реальным гарантом нейтралитета спецрегистратора была бы норма, согласно которой по распоряжению, положим, ФКЦБ России, при появлении первых признаков корпоративного конфликта с участием значимого эмитента реестр акционеров передавался бы спецрегистратором некоей государственной структуре, оказывать давление на которую фигурантом конфликта было бы невозможно или крайне затруднительно. Ведь статус спецрегисратора в существующих условиях не позволяет ему продолжительное время выдерживать натиск судебных приставов-исполнителей. Это всего лишь коммерческая структура. Даже если она учреждена могущественными ФПГ. Давление не нее возможно и через увод (угрозу увода) наиболее серьезных клиентов, и через организацию неприятностей ее собственным владельцам, наконец, посредством демонстративно интенсивного выявления "профпороков", сопоставимых с возможностью даже лишения лицензии.
Национальный депозитарий
Известно, что сейчас всерьез обсуждается идея создания национального депозитария. Задача этой организации иная - централизация расчетных отношений на фондовом рынке. И не вполне понятно пока, будет ли национальный депозитарий государственной структурой. Наше предложение заключается в необходимости создания национального регистратора как государственного учреждения или унитарного предприятия. Для решения двух главных задач:
1. Выведения спецрегистратора (коммерческой организации) из зоны корпоративного конфликта, в частности, и избежании абсурдных ситуаций типа "раздвоения" реестра или его "хронической" передачи от одного регистратора другому. Необходимо и сужение этой зоны вообще, поскольку для атакующей стороны исход ее усилий на почве наиболее радикальных вариантов ведения баталий - получения судебного акта, содержащего обязание передать реестр другому спецрегистратору, приостановление проводов по лицевым счетам в реестре акционеров или даже запрещение таковых, становится предсказуемым, а усилия - бессмысленными;
2. Ведения и хранения реестров акционерных обществ, где единственным или главным акционером является РФ, ее субъект или муниципальное образование. Налицо некий симбиоз, если пользоваться апробированным законом аналогиями, депозита нотариуса (в части первой задачи) и органа юстиции по регистрации прав на недвижимость.
Ранняя профилактика
Пока ни усилия СРО, ни государственное регулирование не добрались до капитальной профилактики корпоративных войн с участием регистраторов, эмитентам и миролюбивым мажоритарным акционерам приходится рассчитывать на собственные силы. Осмелимся, основываясь на наблюдениях из практики, сформулировать несколько правил ранней профилактики.
- Контакт эмитента с регистратором должен быть непосредственным и плановым. В высказывании "скажи мне, на каком уровне идет взаимодействие эмитента (инвестиционной компании, удерживающей фирмы и т.п.) с регистратором, и я скажу тебе, насколько первый подготовлен к корпоративной войне" содержится, безусловно, полемический перехлест, по сути - все верно. Непосредственный контакт первых лиц эмитента и регистратора, безусловно, оправдан. Подчеркнем, даже в ситуации, когда перспективы компании безоблачны. В противном случае рассчитывать на формальное или даже неформальное предупреждение со стороны регистратора о возникновении признаков тревоги не приходится.
- Следует воспользоваться весьма демократичной нормой Положения о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, которая допускает включение в договор на ведение реестра "иных условий", помимо предусмотренных указанным разделом стандартов, в том числе соглашением сторон. Эмитенту, как отмечалось выше, важно знать, насколько стабильна ситуация "внутри регистратора", а также обстоятельства вовлечения регистратора в иные значимые корпоративные войны.
Можно ли рассчитывать на должное профессиональное внимание регистратора, если он измотан войной на других фронтах? Поэтому имело бы смысл договориться с регистратором, к примеру, об оперативном информировании о результатах проверок регистратора со стороны компетентных органов, а также о ходе судебных процессов с участием совладельцев самого регистратора (так называемые внутренние конфликты).
Заинтересованный в новой клиентуре и стремящийся поэтому к открытости регистратор едва ли будет возмущен подобной постановкой вопроса. Более деликатный характер носит режим предоставления информации данному эмитенту о других значимых корпоративных войнах эмитентами - клиентами регистратора, скажем, в соответствии с критериями ПАРТАД ("удвоение" органов управления, судебные запреты в отношении органа управления эмитента и др.). Понятно, без согласования с последними предоставлять подобную информацию, видимо, неэтично и даже незаконно (все это так или иначе связано с деловой репутацией компании). Однако если такая возможность будет оговариваться, в свою очередь, договорами регистратора с указанными эмитентами, ситуация меняется. Более того, если указанное условие договора на ведение реестра будет позиционироваться регистратором как обоснованное в плане создания своеобразного информационного режима коллективной безопасности и предлагаться в качестве типовой оговорки при заключении стартовых договоров со всеми клиентами, конфликтная почва в этом аспекте будет менее благодатной.
- В дополнительные условия договора на ведение реестра имело бы смыл включать и позицию об оперативном предоставлении эмитенту информации о событиях, непосредственно касающихся реестра данного эмитента, которую можно рассматривать как критическую в плане предвосхищения корпоративного конфликта. Действенны запросы регистратору "однопроцентников" в режиме нормы п.3 ст.8 ФЗ "О рынке ценных бумаг"; обременения акций, особенно в соответствии с судебными актами; появление новых номинальных держателей; интенсивное движение по лицевым счетам, особенно номинальщиков (понятно, критерии специфичны для каждой компании); аккредитация новых руководителей в анкетах зарегистрированных лиц значимых акционеров - юридических лиц; любые действия в порядке исполнения судебных актов; участие регистратора в судебных процессах, стороной по которым выступают акционеры данного эмитента; приобретение акций лицами сверх "порогового" значения (критерии - также индивидуальны).
Кто хозяин ключа?
Недружественное поглощение путем "отбивания" у расслабившегося владельца бизнеса удерживающих компаний (юридических лиц, на лицевых счетах которых в реестре акционеров либо счетах депо в депозитариях числятся значимые пакеты акций) стало отечественной разновидностью бизнес-спорта. Все атрибуты "русского экстрима" налицо: ощущение близости крупного куша, избыток адреналина, потребность владения всеми "видами оружия" (использование ресурсов ОПГ, правоохранительных органов, неправосудных судебных актов и т.п.), обескураженные лица экс-владельцев, которые полагали, что ситуация под контролем.
Парадокс заключается в том, что многое из того, чем пользуются юристы атакующей стороны, относится, как показывает практика, к банальным просчетам владельцев удерживающих компаний. Сформулируем несколько правил, забвение которых облегчает задачу бизнес-пиратства.
Удерживающая компания должна быть абсолютно чистой - безупречно сконструированной самим инвестором и любовно лелеемой им с позиций всех отраслей права. Так, не поощряется совмещение держательских функций с операционными (ведением иного, кроме инвестиционного, бизнеса). В идеале в активе баланса таких структур должны быть представлены только позиции "долгосрочные финансовые вложения" и "денежные средства". В штате - директор, бухгалтер, юрист с минимально реалистичными окладами. Из сделок - исполнение обязательств участников по оплате акций (долей) самой удерживающей компании и сделки с корпоративными ценными бумагами в порядке отправления профильного бизнеса. В противном случае - многочисленные риски.
"Детской ошибкой" в этом плане следует признать схемы приобретения участниками фондового бизнеса "старых" удерживающих компаний взамен прямого приобретения желаемых пакетов корпоративных акций. Крайне редко компании со стажем не имеют "скелетов в шкафу", о которых последние обладатели такой компании-контрагента приобретателя могут просто не знать, но которые могут быть извлечены на обозрение заинтересованным лицам, иногда с удовольствием, бывшими работники или участниками таких компаний. И лучше самим регистрировать новые удерживающие компании, нежели покупать "готовые". Понятно, что оценка юридической чистоты удерживающей компании должна распространяться и на ее собственных участников.
Единоличный исполнительный орган удерживающей компании должен, как жена Цезаря, быть вне подозрений. Если речь идет о физическом лице, - надежным, толковым и безупречным. Всегда. Человеком, которого нельзя обмануть и запугать. Подразумевается при этом его абсолютная подконтрольность инвестору, а последний должен быть уверен, что у директора удерживающей компании напрочь отсутствуют хотя бы малейшие поводы для недовольства первым. В преддверии ощущаемой инвестором корпоративной атаки нелишне воспользоваться нормой ст.69 Закона об АО (ст.42 ФЗ "Об ООО"), допускающей передачу по решению общего собрания участников полномочий единоличного исполнительного органа общества управляющей компании. С обезличенно-коллективным руководителем вести диалог с позиций силы сложнее.
В "вечном" российском бизнес-искушении - открывать лик владельца бизнеса или тщательно прятать, по-прежнему сохраняется плюрализм мнений. Действительно, слишком много обстоятельств влияет на дилемму: "Что предпочесть в роли формализованного владельца корпоративных акций: юрлицо-резидента, оффшор или Себя Самого (физлицо) ". Оказывается, что в среднем и крупном бизнесе предпочтения смещаются в пользу первой схемы, в особокрупном ("олигархическом") - скорее к последней (известен поразительный фондовый эффект "открытия" реальных владельцев ЮКОСа и АФК "Система"). Напротив, атакующая сторона предпочитает использовать нерезидентные схемы, что позволяет ей не только уберечь реальных организаторов гринмейла от преследования, в том числе уголовного, но и останавливать на долгие месяцы арбитражные процессы с участием нерезидентов по основаниям ч.3 ст.253 АПК РФ. Таким образом, для обычных ("неолигархических") ситуаций наиболее убедительной является схема перевода акций на учрежденные серьезными (способными выдержать хотя бы первую волну корпоративного натиска) юридическими и физическими лицами компании в российской юрисдикции.
В определенных случаях кросс-холдинг (дочерняя компания - владелец контрольного пакета акций материнской), конечно, оправдан. Наиболее известен довод вечной несменяемости исполнительного органа. Но и чрезмерное увлечение им едва ли уместно. Во-первых, рано или поздно норма п.3 ст.106 ГК РФ ("ЕПределы взаимного участия хозяйственных обществ в уставных капиталах друг друга и число голосов, которыми одно из таких обществ может пользоваться на общем собрании участников или акционеров другого общества, определяются законом"), абсолютно, заметим, оправданная с корпоративно-управленческой точки зрения, будет реализована. В этом же направлении, во-вторых, идет эволюция антимонопольного законодательства, усиливающего критический взгляд на членство одних и тех же физлиц в органах управления разных компаний. В-третьих, данная схема наиболее уязвима для корпоративной атаки в жанре бизнес-пиратства: добраться до контроля над акционерной компанией в этом случае проще простого.
Понятно, что подвергнуть исследованию на меру юридической чистоты следует не только удерживающую компанию с ее руководством, но и сделки, по которым приобретались соответствующие пакеты акций. В данном случае работает универсальное правило "все сомнения юристов - в пользу противника". Удар соперника в случае просчетов в этом аспекте проблемы окажется вдвойне эффективным. Мало того, что он попытается "отбить" сами акции, - иски о признании сделок купли-продажи акций наверняка будут сопровождаться обеспечительными мерами в виде запрета голосовать ими на собрании акционеров и возможностью сменить руководство данной акционерной компанией еще до обретения агрессором желаемого пакета.
Способы профилактики известны: 1) создание группы добросовестных приобретателей, которые в порядке диверсификации рисков в конечном счете еще и воспользуются услугами номинальных держателей и доверительных управляющих; 2) новая эмиссия, которая по процентной логике "обеляет" предыдущие, и, как правило, повышает долевое участие в уставном капитале мажоритария и значимых миноритариев, поскольку правом преимущественного приобретения акций, установленным обновленной ст.40 Закона об АО, розничный инвестор, скорее всего, не воспользуется; 3) работа над плановым конструированием судебных актов, имеющих преюдициальное или хотя существенное прецедентное значение. Понятно, что с позиций цивилизованной правоприменительной практики последний прием достоин жесткого порицания. Но ведь и корпоративные атаки редко ведутся людьми высоких моральных принципов.
Построение оборонительной стратегии
Втягиваясь в конфликт, полезно включить в кризисные бизнес-планы и возможные тактические и стратегические компромиссы на определенных этапах сценария.
Одним из них, наиболее отчаянным, является продажа бизнеса лояльному приобретателю в ситуации, когда сил вести бой уже не остается. Но для того чтобы такая возможность была реальной, лояльный приобретатель (а лучше даже несколько) должен быть подготовлен.
Ведение корпоративной войны с равносильным противником в одиночку по силам лишь немногим ФПГ. Поддержка с чьей бы то ни было стороны оказывается чрезвычайно важной. Однако о таких союзниках следует подумать заблаговременно, руководствуясь простым соображением: последовательный член альянса - лишь та компания, которая понесет реальный ущерб в результате победы "агрессора".
Глухая односторонняя оборона - не эффективна. Грамотная стратегия, несомненно, должна включать и диверсифицированные меры по нанесению контратак.
Еще одна аналогия с войной как политическим феноменом: штабные методы руководства, коллегиальные способы принятия решений в условиях корпоративного конфликта оказываются результативнее жесткого единоначалия.
Втягиваясь в корпоративный конфликт, обещающий оказаться длительным, чрезвычайно важно разрешить хронически тлеющие корпоративные, коммерческие и иные противоречия в недрах самой компании или в ее отношениях с другими лицами. В их числе - трудовые конфликты на предприятии, проблемы в коммерческих взаимоотношениях с контрагентами по бизнесу или по воспроизводственной кооперации, претензии компетентных государственных органов, незавершенность какого-либо крупного бизнес-проекта. Особенно же критична, как известно, запущенность кредиторской задолженности.
О пользе общепрофилактических мероприятий
В высшей степени разумно поступают руководители крупных и при этом удачливых в бизнесе корпораций, еще "в мирное время" формирующие в структуре своего аппарата управления антикризисные департаменты.
Принцип "подбора кадров" в указанные службы должен носить отраслевой характер. Их экспертами, когда "гром грянет", должны быть "закрыты" все направления работы, которые активируются в период обострения какого-либо противоречия в сфере управления: работа в судах общей юрисдикции, арбитраже, ССП, компетентные взаимоотношения с правоохранительными органами, СМИ и даже с неформальными институтами. В идеале там должны быть специалисты по корпоративному управлению, корпоративному праву, законодательству о банкротстве, налоговые юристы и т.д.
Другое дело, что далеко не все потенциально привлекательные для бизнес-пиратов и вообще "взрывоопасные" компании подобную роскошь себе могут позволить. Так, едва ли значимый, а следовательно, дорогой эксперт в указанных областях согласится на штатную должность в данной компании, а если и согласится, через некоторое время неизбежно потеряет свой потенциал и утратит статус эксперта.
Профилактика конфликтов с участием миноритарных акционеров, по нашему мнению, должна осуществляться на двух уровнях. Руку на пульсе настроений розничных инвесторов вполне могут держать отделы ценных бумаг акционерных обществ и создающиеся в ряде компаний после выхода в свет федерального Кодекса корпоративного поведения комиссии и комитеты советов директоров с аналогичными (ОЦБ) функциями. Регулярное же общение со значимыми миноритарными акционерами должно стать нормой деловой жизни для руководителей акционерных компаний.
Отраслевые и региональные ассоциации руководителей производят, по большей части, впечатление клубов "милых людей, объединившихся для скрашивания досуга", что само по себе вызывает глубокое удивление. Известно ведь, какую роль подобного рода институты играют в деловой жизни Западной Европы.
Громадное профилактическое значение, по нашим наблюдениям, имеет качество корпоративного нормотворчества. Процедурное право как отрасль, увы, у нас отсутствует. Пока же можно порекомендовать два направления работы, которые могут в последующем смягчить муки акционерного конфликта.
Первое. С должной профессиональной скрупулезностью отнестись к разработке внутренних положений - об общем собрании акционеров, совете директоров, ревизионной комиссии, правлении, конфиденциальности, кодекса корпоративного поведения и др. Более того, многие процедурные недоразумения подобного рода можно предвосхитить текстами указанных корпоративных актов, опираясь на опыт известных авторам корпоративных конфликтов.
Второе. Проявить чрезвычайную осмотрительность с так называемой дополнительной компетенцией совета директоров, возможность включения которой в текст устава акционерной компании предусмотрена подп.18 п.1 ст.65 Закона об АО. Если ничто не предвещает корпоративной тревоги, "перетягивая" традиционную компетенцию исполнительного органа на совет директоров, беспокоиться не стоит.
А если есть опасения? Известно, прежде всего, что невзирая на позицию Пленума ВС РФ, высказанную в постановлении от 10.10.2002 N 12, и суды общей юрисдикции, и арбитражные суды подготовку и проведение общих собраний акционеров в качестве обеспечительной меры допускают. Особенно часто именно при ведении корпоративных войн соответствующей стороной. И в том числе годовых собраний. А согласно новелле п.1 ст.66 Закона об АО, "Еесли годовое общее собрание акционеров не было проведено в сроки, установленные пунктом 1 статьи 47 настоящего Федерального закона, полномочия совета директоров (наблюдательного совета) общества прекращаются, за исключением полномочий по подготовке, созыву и проведению годового общего собрания акционеров". Половина беды, если в этом случае компетенция совета стандартная. Если же изрядное количество сделок отнесено уставом к упомянутой выше дополнительной компетенции совета, последствия срыва годового собрания могут оказаться весьма плачевными.
Обороняющейся стороне осуществлять коммерческую деятельность акционерной компании с использованием широкой компетенции генерального директора практически в полном объеме. Безусловно, основная задача специалистов компании, которые разрабатывают сценарий "корпоративной войны" - составить максимально подробный "бизнес-план", который позволит если не свести на нет, то, по крайней мере, минимизировать возникающие риски. Однако не следует обольщаться относительно результатов подобных конфликтов - плоды победы, как правило, оказываются настолько мизерны, что не стоят тех усилий, которые были предприняты для ее достижения. Опыт ведения "корпоративных войн" - иллюстрация старинной народной мудрости о том, что худой мир лучше доброй ссоры. Поэтому главное в такой войне - не начинать ее.
О. Осипенко,
генеральный директор
консалтинговой компании "Ринкон-гамма"
"эж-ЮРИСТ", N 11, 12, март 2003 г.