Разделы

Соглашения акционеров: исковая сила или исковая слабость
 

Петр Максимов

Возможность принудительного исполнения соглашений акционеров в рамках российской правовой и судебной систем уже давно является предметом дискуссий. Острота вопроса определяется, с одной стороны, стремлением акционеров закрепить договором определенную расстановку сил в вопросах управления обществом и отсутствием четкого регулирования данных отношений нормами российского права, с другой. Некоторые правовые и практические аспекты принудительного исполнения соглашений акционеров рассматривает в своей статье юрист Debevoise & Plimpton LLC Петр Максимов.


Принудительное исполнение соглашений акционеров в суде может быть сопряжено с определенными трудностями.


Маловероятно, чтобы суд обязал крупного акционера исполнить обязательство в натуре (проголосовать в соответствии с соглашением).


Положения соглашений акционеров, меняющие порядок выдвижения кандидатов на должности директоров, могут быть признаны противоречащими Закону.


 

Являясь наиболее удобным инструментом согласования различных интересов, соглашения акционеров обычно встречаются в обществах, имеющих наряду с российскими иностранных участников. Наибольшую распространенность имеют соглашения по вопросам голосования или перехода прав на акции общества, предусматривающие, соответственно, обязанность акционеров голосовать на общем собрании определенным образом по некоторым вопросам и/или определяющие порядок отчуждения акций акционерами.

Рассмотрим один из наиболее типичных случаев. Создавая общество, акционеры предусмотрели в соглашении формирование совета директоров из трех представителей одного из них (обладающего, скажем, 70% акций общества) и двух представителей другого (обладающего оставшимися 30%). Они также утвердили устав, положения которого в точности повторяют Закон "Об акционерных обществах" (далее — Закон). Однако на одном из очередных общих собраний акционер, имеющий контрольный пакет акций, решил провести в совет лишь своих кандидатов, отказавшись голосовать за представителей акционера, находящегося в меньшинстве.

Совет директоров компании согласно п. 4 ст. 48 Закона избирается простым большинством голосов акционеров. Следовательно, кандидаты, выдвинутые и поддержанные крупным акционером, в данном случае будут считаться избранными в соответствии с требованиями действующего законодательства и положениями устава общества.

Принудительное исполнение означенных соглашений в суде может быть сопряжено с определенными трудностями. Остановимся более подробно на (а) возможности признать решение собрания акционеров общества о выборе членов совета директоров недействительным и (б) возможности добиться решения суда, обязывающего крупного акционера утвердить на должности директоров представителей акционера, находящегося в меньшинстве (т.е. исполнить обязательство в натуре).

Оспаривание решения собрания

Основания для обжалования решений общего собрания акционеров изложены в п. 7 ст. 49 Закона, которая предусматривает, что:

"Акционер вправе обжаловать в суд решение, принятое общим собранием акционеров с нарушением требований настоящего Федерального закона, иных правовых актов Российской Федерации, устава общества, в случае, если он не принимал участия в общем собрании акционеров или голосовал против принятия такого решения и указанным решением нарушены его права и законные интересы".

Таким образом, оспорить решение собрания можно в случае, если оно прямо противоречит Закону, иному правовому акту РФ или уставу общества. В нашем случае решение собрания, игнорирующее договор (по которому в совет директоров должны быть избраны два представителя миноритарного акционера), очевидно, не нарушает ни Закон (иной правовой акт), ни устав общества. Кроме того, такого основания для оспаривания решения общего собрания, как нарушение соглашения акционеров, Закон не предусматривает. Не предусмотрено оно и в совместном Постановлении Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ № 4/8 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах", разъясняющем судам практические аспекты применения Закона. Следовательно, признать недействительным решение собрания, нарушающее соглашение акционеров, вряд ли удастся.

Очевидно, что невозможность оспорить решение собрания акционеров, противоречащее положениям договора, еще не означает отсутствия иных форм защиты интересов миноритарного акционера. Имея должным образом оформленный договор, последний вполне может добиваться исполнения предусмотренных в нем обязательств в натуре через суд.

Исполнение соглашения акционеров в натуре

Основные положения об исполнении обязательства в натуре закреплены в ст. 396 Гражданского кодекса. Данная статья предусматривает, что:

• Уплата неустойки и возмещение убытков в случае ненадлежащего исполнения обязательства не освобождают должника от исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено законом или договором.
• Возмещение убытков в случае неисполнения обязательства и уплата неустойки за его неисполнение освобождают должника от исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено законом или договором."

Вне зависимости от того, является ли конкретное нарушение ненадлежащим исполнением или же просто неисполнением обязательства, диспозитивная конструкция обоих пунктов рассматриваемой статьи дает возможность акционерам прямо предусмотреть в соглашении обязанность исполнить соответствующее обязательство в натуре (в нашем случае — голосовать определенным образом).

Казалось бы, прямое указание Гражданского кодекса на такую возможность должно поставить окончательную точку в вопросе принудительного исполнения соглашений акционеров через суд. В том случае, если "в договоре предусмотрено иное", а именно невозможность отказа от исполнения обязательства в натуре, соответствующая сторона не может уклониться от фактического его исполнения посредством возмещения убытков и выплаты неустойки, что при необходимости должно быть защищено соответствующим решением суда.

Непонятно, однако, каким должно быть судебное решение, удовлетворяющее иск об исполнении в натуре обязательства по назначению в совет директоров представителей миноритария. Маловероятно, чтобы суд обязал крупного акционера проголосовать в соответствии с соглашением (исполнить такое решение в принудительном порядке в рамках российской судебной системы вряд ли возможно). Может ли суд в таком случае сам назначить на должности соответствующих лиц? Нечто подобное предусмотрено Гражданским и Арбитражным процессуальным кодексами в случае, например, с "понуждением заключить договор" (ст. 445.4 ГК, ст. 130 АПК). Удовлетворяя иск об исполнении обязательства в натуре, суд в определенных случаях признает договор заключенным и в резолютивной части решения указывает условия, на которых стороны обязаны заключить договор. Однако в отличие от рассмотренной ситуации с обязательством по заключению договора действующее законодательство прямо не предусматривает возможности назначения судом соответствующего представителя в совет директоров в качестве способа исполнения в натуре обязательства, возникшего из соглашения акционеров.

Таким образом, недопустимость уклонения от исполнения обязательства в натуре, с одной стороны, и отсутствие реального механизма, позволяющего добиться такого исполнения, с другой, создают неопределенность в вопросе исковой силы по крайней мере тех соглашений акционеров, которые связаны с голосованием.

Дополнительные сложности

Соглашение акционеров и императивные нормы Закона. Также остается открытым вопрос о соотношении соответствующих положений договора акционеров и императивных норм Закона. Может ли такое соглашение менять порядок осуществления каких-либо процедур, установленный Законом? Может ли оно, к примеру, распределять голоса или места в совете директоров общества не по результатам голосования и не в соответствии с количеством принадлежащих акционерам акций (как в рассматриваемом нами случае)? Могут ли акционеры в соглашении изменить компетенцию генерального директора или совета директоров, предусмотреть более высокий порог голосования на общем собрании по сравнению с требованиями Закона? В рамках существующего правового регулирования суд может прийти к заключению, что ответ на все эти вопросы отрицательный, мотивируя это тем, что природа императивной нормы не допускает какого-либо отступления от ее требований.

В контексте рассматриваемой проблемы интересно отметить изменения, внесенные новой редакцией Закона (вступившей в силу с 1 января 2002 года) в процесс принятия решения общим собранием акционеров. Формулировка п. 2 ст. 49 старой редакции предусматривала необходимость одобрения решений, принимаемых собранием акционеров, простым большинством голосов, если для их принятия большее число голосов не установлено самим Законом или уставом общества. Новая редакция Закона не содержит оговорки о возможности увеличения такого число голосов уставом. Так, ст. 49 допускает изменение числа голосов, необходимых для принятия определенного решения общим собранием, только в тех случаях, когда это прямо установлено в Законе. Из этого можно сделать вывод, что любое соглашение акционеров, предусматривающее более высокий порог голосования, не имеет исковой силы, как противоречащее императивным нормам Закона.

Аналогичным образом может быть решен вопрос о распределении мест в совете директоров общества. Законом предусмотрены соответствующие процедуры выдвижения кандидатов на должности директоров и дальнейшего голосования по каждой из кандидатур. Положения любого соглашения, меняющего данный порядок, могут быть признаны противоречащими Закону.

Таким образом, у крупного акционера в рассматриваемом нами случае появляется очень сильный аргумент, позволяющий ему игнорировать взятые на себя обязательства. В силу того, что соглашение акционеров устанавливает иной порядок, нежели тот, что предусмотрен Законом, оно может не иметь исковой силы, как несоответствующее императивным нормам законодательства.

Право, применимое к соглашениям акционеров. Очевидно, в случаях, когда соглашение акционеров подчинено иностранному праву, вопрос соответствия его положений императивным нормам российского законодательства менее актуален. Однако и в этом случае возникают определенные сложности.

Так, принудительное исполнение решения иностранного арбитражного суда против российского акционера (в том случае, если нарушающий положения соглашения акционер — российское лицо) возможно только через российский суд. Соответствующий суд может отказать в принудительном исполнении положений соглашения акционеров, пусть даже подчиненного иностранному праву, если сочтет договор противоречащим российскому публичному порядку (Данный принцип закреплен в ст. 34.2.2 ФЗ "О международном коммерческом арбитраже" от 7 июня 1993 года, а также в ст. 1193 Гражданского кодекса РФ. Однако ни Закон "О международном коммерческом арбитраже", ни Гражданский кодекс не определяют термин "публичный порядок", что дает полную свободу судам в применении данных норм.) .

Отметим также ст. 1202 третьей части Гражданского кодекса, вступившей в силу 1 марта 2002 года, которая вводит понятие "личный закон юридического лица". Таковым признается право страны, в которой лицо было учреждено. Как предусмотрено п. 2 (7) ст. 1202, на основании личного закона юридического лица определяются, в частности, его "внутренние отношения, в том числе отношения юридического лица с его участниками". Поскольку вопрос управления юридическим лицом — это именно вопрос отношения лица с его участниками, можно предположить, что соглашения акционеров российского юридического лица должны регулироваться российским правом.

Аналогичный вывод можно сделать из ст. 1210, регулирующей общий порядок выбора права сторонами договора. Согласно п. 5 данной статьи, "если из совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбора подлежащего применению права, следует, что договор реально связан только с одной страной, то выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм страны, с которой договор реально связан". Остается невыясненным, что включает в себя термин "реальная связь". Вполне вероятно, что суд, применяя данную норму, придет к заключению, что соглашения акционеров российского акционерного общества имеют "реальную связь" именно с Россией и, соответственно, должны регулироваться российским правом. Можно, однако, сделать и другой вывод: рассмотренные нормы не могут относиться к соглашениям акционеров, так как российское общество, акционеры которого заключают соглашение, само не является стороной договора.

Однако в случае наиболее консервативной (запрещающей подчинение соглашений иностранному праву) интерпретации данных норм судом открытым остается вопрос об их распространении на те соглашения, которые были заключены до вступления в силу третьей части Гражданского кодекса. Согласно ст. 5 Закона "О введении в действие части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации" "часть третья Кодекса применяется к гражданским правоотношениям, возникшим после введения ее в действие". Даже если соглашение акционеров, подчиненное иностранному праву, заключено до 1 марта 2002 года, суд может придти к заключению о применении упомянутых выше норм третьей части ГК к гражданским правоотношениям, возникающим на основании договора акционеров уже после введения ее в действие.

Кроме того, если положения соглашения акционеров включают вопросы, относящиеся к созданию данного лица, подчинение таких положений иностранному праву будет напрямую противоречить ст. 1214 Гражданского кодекса. Договоры о создании юридического лица согласно данной статье должны подчиняться праву страны, в которой лицо учреждается.

Очевидно, точку в вопросе применимого права предстоит поставить суду. До той поры риск незаконности подчинения соглашений акционеров российского акционерного общества иностранному праву представляется весьма актуальным.

Дополнительные возможности

Вспомогательным инструментом для решения данного вопроса с практической точки зрения может являться включение в соглашение акционеров чрезмерно высокой договорной ответственности за неисполнение взятых на себя обязательств. В то время как исполнение в натуре положений договора, связанных, к примеру, с голосованием на собрании акционеров, вряд ли возможно в российском суде, взыскание с нарушающей стороны высоких штрафов и неустоек за неисполнение (или ненадлежащее исполнение) обязательств представляется делом куда более реальным.

Следует отметить, однако, что введение повышенной договорной ответственности в рассматриваемом случае не является абсолютно надежным решением проблемы. Вполне вероятно, что суд, рассматривая определенное соглашение акционеров, может придти к заключению о его недействительности, если сочтет положения договора несоответствующими императивным нормам Закона "Об акционерных обществах". В подобном случае применить к акционеру-нарушителю положения об ответственности вряд ли удастся.

К сожалению, абсолютно надежного решения рассматриваемой проблемы на уровне соглашений акционеров не существует. Единственным безопасным выходом для миноритарного акционера в данном случае было бы включение в устав общества положений, предусматривающих избрание членов совета директоров кумулятивным голосованием. Такой сценарий, однако, возможен лишь в тех случаях, когда миноритарный акционер появляется на стадии создании общества — когда он может обусловить свое участие наличием определенных положений в уставе. В том же случае, когда он становится акционером, приобретая акции уже после создания общества, возможности добиться введения кумулятивного голосования у него, как правило, нет.

Заключение

Рассмотренные выше вопросы свидетельствуют о том, что институт соглашения акционеров — явление во многом малознакомое российской правовой системе. К сожалению, данные соглашения (за исключением договоров об учреждении общества) не урегулированы ни Законом "Об акционерных обществах", ни Гражданским кодексом. В рамках существующего правового регулирования судебная защита таких соглашений вообще и принуждение к исполнению в натуре вытекающих из них обязательств, в частности, могут быть сопряжены с определенными сложностями. Очевидно, существующие законодательные пробелы будут со временем заполняться судебной практикой, которой, видимо, и предстоит окончательно решить вопрос об исковой силе соглашений акционеров.